У меня такая уверенность, что Ножай-Юртовский район – это вотчина всего истинно чеченского, именно здесь живут хранители, носители, приверженцы всего народного, всего того, чем наш народ жил и гордился, то, что делает нас чеченцами, несомненно этот край богат своей историей.

Бывая в командировке в Ножай-Юрте, я в первую очередь захожу в отдел культуры района, и мне каждый раз здесь рассказывают об удивительных людях, чьи имена достойны, чтобы о них писали. В последнее время у меня на слуху был рассказ о неком великом музыканте Элемаре Церебишеве. И даже жаловались на то, что про него неоправданно забыли СМИ, даже Министерство культуры нашей республики. Между тем некогда виртуозной игрой этого великого дечиг-пондуриста и кехат-пондуриста восхищался сам Умар Димаев и утверждал, что у Э. Церебишева талант от Бога.

Но вот при непосредственной помощи работников культуры Ножай-Юртовского района я встретился с Э. Церебишевым, написал объемную статью об этом уникальном человеке. Скажу откровенно, в моей 25-летней журналистской практике не было такого, чтобы после очередной статьи мне неоднократно звонили и благодарили за статью. Звонили совершенно посторонние люди, жители района, отдельные работники культуры. Один из звонивших, Ислам Насуханов, сказал мне: «Анзор, спасибо за статью, ты сделал великое дело, уверяю тебя, ты даже сам не осознаешь, что ты сделал». Для меня же это была очередная статья, коих пишу почти в каждый день. Конечно, мне было очень приятно слышать позитивные отклики читателей, тем более, что в наше время мало кто читает газеты, отдавая предпочтение голубому экрану телевизора. Но это не относится к Ножай-Юрту.

В последние дни Ислам Насуханов, которого раньше я в жизни не видел никогда, почти в каждый вечер звонил и с каким-то воодушевлением рассказывал разные истории, особенно он выражал сожаление, что никогда и никто не писал о талантливом человеке, который живет в Ножай-Юрте. Этот человек два года работал с самим Махмудом Эсамбаевым и рассказывает очень интересные истории. Ислам негодовал, что в республике мало рассказываем о великом чеченце Махмуде Эсамбаеве, о человеке, талантом которого восхищался весь просвещенный мир.

Так вот, наконец, я в Ножай-Юрте и иду навстречу незнакомцу Исламу. Слава богу, его знает мой старый друг, сотрудник районной газеты Ризван. К нам подходит с распростертыми объятиями двухметровый мужчина лет 40. Справившись о здоровье и делах, Ислам нас пригласил к себе в кабинет, он, оказывается, работал председателем райпо. Буквально через несколько минут в кабинет вошел мужчина лет50 спортивного телосложения.

- Анзор, вот он и есть, тот самый Шахбулат, о котором я тебе рассказывал по телефону, бывший друг великого Махмуда Эсамбаева, я его долго упрашивал, чтобы он рассказал о Махмуде, он его знает не понаслышке, – сказал Ислам.

К счастью, Шахбулата Дошулова не пришлось уговаривать, задавать массу вопросов, он оказался исключительно хорошим собеседником и рассказчиком.

- Так получилось, начал он свой рассказа, – что я после призыва в армию оказался в городе Уральске Казахской ССР. Я был на хорошем счету у командования полка, меня уважали в роте и в части. Конечно, это отношение ко мне сложилось не за один день и не просто так. Дело в том, что я занимался спортом и на всех спортивных состязаниях по поднятию гири, подтягиванию, подъему, перевороту на турнике занимал первое место. В начале службы было трудно, так как я столкнулся с вопиющей несправедливостью в связи с неуставным отношением старослужащих к новобранцам. Так однажды, когда я отказался выполнить прихоть двухметрового «деда», он меня нокаутировал неожиданным ударом в голову. В ту же ночь я снял лом с пожарного щита и поколотил «дедов». Обошлось «мягким» наказанием, но были и другие случаи, где вынуждали…

Однажды на меня без причины наехал подвыпивший молодой лейтенант. Он стал выражаться некрасиво, мол, чеченцев правильно выслали, что мы – звери, и он накажет меня за самовольство и т. д. Я надел кирзовые сапоги и изо всех сил ударил в ногу сапогом так, что он от боли согнулся, потом нанес удар на вторую ногу. Видя его искривленное лицо, ударил в челюсть, и он упал без сознания. Оказывается, у него сломалась нога, челюсть. Сразу пришла охрана, и меня посадили в гауптвахту для дальнейших следственных действий. Следователь из особого отдела отнесся с большим пониманием к моему делу. Вся наша рота отказалась идти на обед, если меня не отпустят, и все солдаты свидетельствовали в мою пользу, так как моей вины практически не было в этой ситуации. И меня выпустили.

Я уже отслужил один год в армии и неожиданно к нам в часть приехал Махмуд Эсамбаев с концертом. В полку я был единственным чеченцем. Я после концерта поднялся на сцену, подарил ему цветы, не сказал, что я чеченец. Его сопровождал командующий армией, наш командир полка, словом, весь командный состав.

Оказывается, Махмуд Эсамбаев, депутат Верховного Совета СССР, народный артист СССР во время обеда вдруг заметил: «Это единственная военная часть, где нет чеченцев». На что командир полка отреагировал: «Не говорите, Махмуд Алимсултанович, у нас есть один чеченец».

«А, раз один, наверняка, над ним издеваются, обижают» – шутя, сказал Махмуд.

- Не скажите, его все знают в полку, он себя в обиду не даст, он сам кого угодно обидит, если его кто-либо тронет

- Если он действительно такой, приведите его сюда, я хочу его видеть, – сказал Махмуд.

В ходе торжественного обеда Махмуд как-то невзначай сказал: « Если он, действительно, достойный парень, он поздоровается со мной по-кавказски, со словами: «Ассалам алейкум, Махмуд!». На что командир полка возразил: «Нет уж, Махмуд Алимсултанович, мы его тут перевоспитали, он поздоровается, как положено по уставу: «Старшина роты Шахбулат Дошулов прибыл по вашему приказу!». Я-то, естественно, не был в курсе их разговора. Меня ввели в просторный банкетный зал, где сидели одни офицеры, я сразу же подошел к Махмуду, был предупрежден полковником как подходить, как приветствовать, а я сразу же сказал: «Ассаламу алейкум, Махмуд, марша вог1ийла хьо».

Махмуд вскочил со своего места и крепко обнял меня со словами: «Что я вам говорил, это настоящий чеченец!» и он по-дружески ударил по голове генерала, повторяя: «Что я вам говорил!». Махмуд мне после сказал: «Со стаг вац-кх хьуна, со х1окху г1алара д1аваххалц, ахьа х1окху частехь буьйса яккхахь». Я с ним пробыл 32 дня, пока не закончились его гастроли в Казахстане. Когда расставались, Махмуд мне сказал, что он будет дома 7 ноября, чтобы обязательно я был дома. Так получилось, что в день моего дембеля мне сообщили, что надо спасти от тюрьмы одного урус-мартановца, который попал в какое-то ЧП, и из-за этого я задержался, т.е., не смог быть дома 7 ноября.

В 1980 году в Грозном проходили соревнования по тяжелой атлетике. Неожиданно в центр зала выходит Махмуд для награждения победителей. После церемонии, я встал и демонстративно подошел Махмуду и поздоровался.

- Ах, ты сволочь, я же тебя просил быть дома 7 ноября!- сказал он, дружески хлопнув ладонью по голове.

Когда он узнал, что я работаю завскладом на стройке, мне приказал: «Завтра же уволишься с работы, будешь работать со мной, и будешь получать в 10 раз больше зарплату, будешь моим охранником». Вот так я оказался в труппе великого танцора Махмуда Эсамбаева. Я делал все, чтобы оправдать доверие этого великого чеченца. В дальнейшем я неоднократно кулаками защищал его честь. У Махмуда была привычка на званных обедах, на торжественных банкетах в присутствии элиты области, самых высокопоставленных чиновников, генералов, секретарей обкомов партии хвалить чеченцев, свой народ. Он своими глазами в Средней Азии видел и пережил со своим народом все тяготы и лишения, унижения, смерть, голод. Не всегда присутствующим нравился его пыл, бывали моменты, кто-то открыто выражал возмущение по этому поводу. В таких ситуациях я пускал в ход кулаки и меня каждый раз спасал неоспоримый авторитет и популярность Махмуда, депутата Верховного Совета СССР, народного артиста СССР.

Однажды после концерта для сотрудников спецслужб страны Махмуд начал выступать в привычном амплуа и один из высокопоставленных офицеров выразил недовольство, мол, Вы ставите выше всех чеченцев, вы – националист, мы не потерпим такое поведение и т.д. Махмуд подошел к этому полковнику и изо всех сил дал ему пощечину. Он продолжил хвалить чеченцев: «Чеченцы были самым свободным народом в мире, у нас не было никаких вождей, ханов, царей. Даже великий завоеватель Чингисхан не смог покорить наши горы». Потом Махмуд вызвал наряд милиции в связи с нападением на депутата Верховного Совета СССР и этих офицеров увели под конвоем.

Махмуд всегда перед началом концерта в первую очередь исполнял чеченский танец.

Однажды на гастролях после концерта Махмуд шел по набережной Черного моря в Новороссийске с работниками обкома, и вдруг прохожий сорвал с головы Махмуда папаху и убежал. Я его догнал, сбил с ног и привел к Махмуду. В это время Махмуд кричал мне вслед: «Только не бей его».

- Зачем Вы это сделали? – спросил его Махмуд, – Вы, наверняка, образованный и порядочный человек с виду.

- Да, я работник искусства, просто мы с друзьями поспорили, что я принесу папаху самого Махмуда и хотел сохранить как музейную реликвию.

- Ты мог бы меня попросить и дал бы тебе свою папаху. – Махмуд всегда носил с собой 5-6 папах в отдельном чемодане, и он попросил меня принести одну из папах и ее подарил ему.

Был такой момент, зазвонил телефон, в конце провода просили передать трубку кому-нибудь из чеченцев, я говорю, что я чеченец, нас в труппе было двое чеченцев.

- Что вы хотели? – спросил я.

- Нас около сорока чеченцев, мы работаем за 160 км от областного центра, и хотели бы узнать, успеем ли мы на концерт, ведь до начала концерта оставалось 25 минут.

В этот момент мой разговор услышал Махмуд, он взял трубку и сказал: «Я Махмуд Эсамбаев, до вашего приезда концерт не начнется, мы вас ждем». И положил трубку.

Условленное время подошло, в зале поднялся шум, зрители начали возмущаться. Махмуд вышел на сцену и заявил: «Я прошу извинения, дело в том, что вот-вот должны подъехать мои земляки-чеченцы, и я дал им слово, что концерт я без них не начну. Тот, кто не хочет ждать, может получить свои деньги и плюс я дам вам деньги на такси, вон у двери стоит кассир. Ни один человек не ушел из зала. Минут через 50 в зал зашли люди в телогрейках, в резиновых сапогах, человек 50. Зал был переполнен, но мы для них собрали стулья, даже

из гримерной, с кабинетов принесли, и вот тогда только Махмуд начал свое выступление с чеченского танца. Кстати, он никогда не исполнял чеченский танец, когда в зале не было хотя бы одного чеченца.

Однажды мы ехали на концерт в секретную часть, и на втором посту задержали нашего соло-гитариста и никак не хотели пускать на территорию части из-за того, что гитарист имел судимость. Даже сам город был закрытым. Но авторитет Махмуда был неоспорим, и всю труппу пропустили на территорию секретной части.

По настоянию моего отца Лоччи я ушел с работы. Махмуд лично приезжал к отцу просить, чтобы меня оставили с ним работать, но отец не хотел, чтобы я постоянно скитался по стране, тем более что у меня семья. В то время я получал 420 рублей в месяц, у моего отца пенсия составляла 34 рубля. Так вот, Махмуд ежемесячно пересылал моему отцу 100 рублей. В то время это были очень большие деньги, когда 1кг мясо стоил 3 рубля.

В 1999 году у Шахбулата погибла жена во время авиабомбардировки Ножай-Юртовского района. Она была беременна, после ранения жена умерла, к счастью, ребенок выжил. Вот такая грустная история.

В нашу беседу вмешивается Ислам: «Я лично слышал рассказ Махмуда о том, как в 1957 году во время гастролей в Париже к нему зашла дочь известного нефтепромышленника Тапы Орцуева. После первого выхода Махмуд готовился к следующему танцу, и администратор сообщил, что к нему на прием просится какая-то женщина. Махмуд отвечал, что он занят, но та твердила, что ей срочно нужно с ним встретиться, и вдобавок она его землячка. Махмуд удивился, какая землячка может быть в те годы в Париже и он ее принял. Она ему подарила очень дорогое бриллиантовое кольцо».

Махмуд обладал редким, уникальным талантом, талантом танцора, перед которым преклонялись даже самые именитые артисты мира. Он был единственным и неповторимым исполнителем самых сложных танцев, в исполнении которых нужно было обладать неповторимой пластикой движений. Им восхищались многие руководители стран. Сам Джавахарлал Неру восхищался его танцами, что он лучше самих индийских танцоров исполнял их же танцы. Он лично подарил Махмуду исключительно дорогой костюм для индийского танца «Золотой бог». Его дочь Индира Ганди называла Махмуда своим братом. Когда Индира Ганди приезжала в Советский Союз, она в первую очередь приглашала к себе в гости Махмуда Эсамбаева.

Он лучше всех исполнял танец бразильских индейцев «Макумба». Сегодня в мире нет танцора, который может на столь высоком профессиональном уровне исполнять известные танцы народов мира, в этом плане Махмуд – единственный танцор.

Махмуд первым из самых известных чеченцев стал носить папаху, и он был единственным человеком в Советском Союзе, кто имел фотографию в папахе в паспорте. Он до мозга костей был настоящим чеченцем, и безмерно любил свой народ.

Его родственник рассказывал о нем, что однажды Махмуд собрался встретиться с одним жителем нашей республики. А когда спросили:

- Махмуд, ты его знаешь?

- Нет, – ответил Махмуд, – я его не знаю, но он знает меня.

Вот таким он был человеком. Скольким людям он помог, им нет счета. Мы и за это должны были чтить его память. К сожалению, наша молодежь практически ничего не знает об этом великом человеке. Я считаю, что Министерство культуры нашей республики очень мало делает для увековечения его памяти, также виноваты сегодняшние журналисты, которые пишут мало об этом великом чеченце. Я вас уверяю, в столице другой республики, ему стоял бы памятник. Да, его именем названа улица, Дом культуры. Да, показывают танцы в исполнении наших артистов из «Вайнаха», ансамбля «Нохчо», «Башлам» и т.д. Но почему мы не видим Махмуда на экране? Это не справедливо, ведь вместо нас это не сделает никто. Пока живы его современники, хотелось бы, чтобы о нем снимали фильмы, рассказывали, знакомили подрастающее поколение с его искусством танца. У нас же есть талантливые журналисты, режиссеры. Министерству культуры ЧР, думаю. следовало бы выпустить значок с бюстом Махмуда Эсамбаева, Муслима Магомаева, которым награждали бы талантливых, заслуженных работников культуры.

Мы еще долго сидели в кабинете Ислама Насуханова, кстати, он очень гордится и тем, что в здании, где мы находились, побывал сам Махмуд Эсамбаев. На прощание я сфотографировал Шахбулата (который стоит) и Ислама на память …

Анзор Давлетукаев №76 (2009) 19 апреля 2013г.

_{Все права защищены. При перепечатке ссылка на сайт ИА "Грозный-информ" обязательна.}